я родилась и выросла в далёкой и солнечной турции. семья была довольно уважаемая, но за закрытой дверью я видела, что моя мать несчастная женщина. отец её бил и относился к ней очень жестоко. стыдно ппризнаться, но в детстве я любила дни после папиного срыва - он исполнял все наши желания, мы куда-то ходили и папа нас баловал. потом, конечно, я поняла, что он просто не хотел потерять маму и меня, не хотел, чтобы пострадала его репутация. он работал в администрации в измире, его уважали и считали почтенным членом общества. папа очень вкладывался в моё образование и воспитание, поэтому я выучила пару языков, получила одно образование в турции, а второе по обмену в америке.
в 19 лет меня выдали замуж по всем турецким обычаям. осман был перспективным мужем из обеспеченной семьи, он был будущий врач и уже работал в крупной клинике стамбула, ассистируя опытным врачам. мне казалось, что моя жизнь похожа на сказку: я влюблена, у меня прекрасное будущее, мы с мужем действительно влюблены друг в друга и я больше не вижу маминых слёз.
но через некоторое время плакала уже я.
так невероятно попасть в ту ловушку, от которой ты бежишь и не оглядываешься. я долго не могла поверить и оправдывала османа - я сама была виновата, я его спровоцировала, это совсем другое, он любит меня, этого больше не повториться. я закрывала глаза, пока вся избитая и износилованная не выползла на лестничную клетку из собственной квартиры.
в больнице я узнала, что потеряла ребёнка. с того дня я возненавидела османа всем сердцем и решила, что не позволю ему к себе подойти. а он ночевал под дверью моей квартиры и ходил за мной по пятам.
тогда-то я и уехала в сша за образованием и магистратурой.
через год у папы нашли раковую опухоль. и она была неоперабельна.
на его похоронах я не смогла сказать ничего хорошего об отце и это было ужасно.

мама попросила забрать её с собой. мы собрали чемоданы, продали дом, оставив только одну квартиру в стамбуле и улетели в сша. университет помог мне с подработкой и визой, маме сделали визу. через некоторое время мама встретила мужчину и сошлась с ним, они переехали во флориду проводить прекрасную старость, а я, получив гражданство, решила искать себя.

это пока всё, что я придумала, поэтому хочу найти смысл переезда в эврику, связи и интриги.
могу стать коллегой, врагом и жертвой (я видела, что тут ищут овечку для убийства - я готова умереть, но сначала немного поиграть).

он всегда в своих мыслях, ему тяжело быть в компании с кем-то. лучше наедине с самим собой. пять лет не был дома и начать игру планирую с возвращения. посты от 5к, лить воду не умею и не планирую. отвечаю по возможности. сыроватый персонаж, но можно все придумать

Может быть, я сбежал из вашей сюжетной ветки?
Посты с заглавными буквами и прочими правилами русского языка, птица-тройка опционально, посты 2-5к, по частоте подстраиваюсь, не тороплю, пишу коротко и сочно, так мама говорит не имею привычки посреди поста уйти в рефлексию на пять абзацев.
Фантазия меня любит, в постах двигаю сюжет, а не рефлекторно реагирую на действия соигрока, как зрачки на свет сами сюжеты придумываю с удовольствием, но локомотивом не тяну, с пассивным соигроком быстро потеряю интерес. Экстраверт, телега, мемасики, вот это всё, но можно и без них. Играю всё, что не скучно.

Пост

По интернету пару лет назад ходила такая полулегенда про рестораны быстрого питания - там всегда шумно, мест всегда меньше, чем должно быть, стулья твёрдые и неудобные, высота столов или слишком маленькая, или слишком большая для среднего роста, словом, там всегда должно быть чуточку некомфортно. Потому что если тебе там комфортно, то хер тебя кто оттуда выгонит, а кому это выгодно?

Феликс всё никак не решался собрать яйца в кулак и выкрутить аттракцион «Макдональдс» для Нэнси на полную. Ему не нужен долгосрочный эффект. Он не хочет ассоциироваться у неё с постоянным дискомфортом. Просто, пожалуйста, отъебись от меня на одни выходные, одни выходные, дорогая, пожалуйста, а потом снова станем друзьями.

Нэнси очень старательно скрывала гримасу отвращения, откусывая от сэндвича, Феликс испытывал очень смешанные чувства, наблюдая это. Что-то внутри него обиженно говорило «ну вкусно же, чё ты», а что-то другое - почти ликовало. Феликс, дружище, скоро даже мысли о тебе будут пахнуть для неё рыбьими кишками. Сам решай, как к этому относиться.

- А, нас отец возил, - Феликс сделал важное лицо и с толком покивал, услышав про Форт Уэстерн.

Херня из-под коня, - хотел сказать он, и это было бы честно, потому что «херня» - это вот прямо самое ёмкое слово, которым можно описать этот двухэтажный домик с гнилой деревянной прялкой внутри, ни убавить, ни прибавить. Нет, ещё, когда они вышли из форта, Шеймус сказал ещё одно слово, но Феликс его на запомнил, отец потом сказал ему что это что-то очень неприличное на гэльском - Шеймус, наверное, слишком близко к сердцу принял то, что ради этого пришлось вставать в шесть утра, чтобы успеть на паром. Но на войне правды не говорят.

Шёпотом выругавшись, Феликс выдрал из ставриды позвоночник, потёр руки песком (как будто это кого-то бы спасло), сполоснул их морской водой из прибоя и протёр влажной салфеткой.

- У Ала тогда был сложный период в жизни, - поделился он, присаживаясь на песок рядом с Нэнси и разворачивая из вощеной бумаги ещё один сэндвич. - Родители не разрешили ему завести собаку, и он сам начал бегать на четвереньках и всех облаивать. Кассира тогда чуть за руку не тяпнул, когда тот пытался ему билет отдать, а в конце экскурсии пытался обоссать угол. Так что я толком даже ничего не запомнил. Кстати, аккуратнее с сэндвичами, - Феликс взял свой за уголок, и легонько потряс. На песок выпал ломтик огурца, кусочек сыра и несколько витаминных мармеладных мишек.

Феликс задумчиво уставился в горизонт, жуя сэндвич и выдерживая нужную паузу, чтобы не согласиться слишком быстро. Нет - подумать, конечно, может, у него другие планы есть, или может надоела ему уже эта рыбалка, можно было бы в выходные и чем-то другим заняться?

- У тебя резинка есть? - дожевав, вдруг спросил Феликс и обернулся на Нэнси, уголок его рта дрогнул, скрывая нахальную улыбку, - Ну, для волос?

Не дожидаясь разрешения и не давая Нэнси опомниться, Феликс быстро приподнял жопу над песком, перекинул её немного правее, садясь прямо перед Нэнси, и запрокинул голову ей на колени.

- Сделай мне что-нибудь с волосами.

Если бы миром правили женщины, этой фразой выигрывались бы войны. «Сделай мне что-нибудь с волосами» - поколениями отточено на тысячах, миллионах девчонках по всему миру. Нет ничего, что девчонки любили бы больше, чем делать что-то с чужими волосами. Дай девчонке в руки расчёску и предоставь ей карт-бланш к своим волосам - и проси, что хочешь. Чёрт подери, это даже с мамой иногда работало.

Мама, судя по всему, так и не научилась за тринадцать лет воспринимать Феликса отдельным от себя организмом, и считала, что если она не чувствует боли, то её не чувствует и Феликс. Нэнси чешет мягче, чем мама, пальцы у неё тоньше, она аккуратно разбирает кудряшки, спутанные морским ветром, а не пытается разодрать их расчёской.

- Если найдёшь там леденец, то это Алабамы, - хихикнул Феликс через плечо и заёрзал, устраиваясь поудобнее.

С минуту они помолчали, Нэнси была сосредоточена, а Феликс выжидал.

А потом лениво протянул:

- Не знаю. С мотором мы с тобой всё равно управляемся по очереди, - он пожал плечами. - Я бы взял лодку, если ты не против. С меня подарок, - он улыбнулся, оборачиваясь, специально, чтобы получить раздраженное «не вертись!»